не из сильных заклинаний, — ответил Кристиан.
— Я бы не сказала, оно в себе содержит много силы, если изучить все его способности.
— Письмо!
На фоне уже потемневшего неба виднелся горчичный мавис, который нес в своём клюве лист бумаги.
— Сорвалась таки! А ты говорила, что зря я стараюсь.
— Будто бы я одна, — Паула закатила глаза, — Может, она просит тебя снова остановиться.
Мавис прошел сквозь стену и выплюнул письмо на стол, а затем исчезнул. Оно не было запечатано в конверт, поэтому читать можно было сразу:
«Спасибо тебе за бумагу, конечно. Серьезно, Кристиан, ты бешенный, зачем тебе вообще сдался Джордж и его история. По сути, он просто хорошо дружил с твоей мамой и они часто веселились, только и всего. Но если ты так хочешь поговорить об этом, то слушай.
Черендер покончил с собой почти сразу же, как умерла твоя мать — через неделю или чуть меньше. Он повесился прямо в академии, в одном из складов, непонятно по какой причине.
Никто правда не знает подробностей. Всему классу было интересно, что это было — глубокое отчаянье, продуманный план или подстава.
И не пиши мне больше, понял?»
— Суицид? — спросила Паула, читая письмо, — Ну вот тебе и информация! Только как ты её применять собрался?
— Не знаю, — задумался Кристиан, — Если честно, я думал, что он жив, и хотел выйти на его следы.
— И ради чего?
— Селеста всегда хотела семью. И я хотел.
После этих слов Паула сосредоточилась, зная, что сейчас её друг решил быть с ней откровенным.
— Он мог бы взять нас под опеку, может, даже усыновив и удочерив. Стал бы тем взрослым, которому мы бы смогли доверять, который не дал бы нас в обиду, готовил вкусную домашнюю еду, собирал в школу, узнавал, как дела. Но вот, как оказалось, он сам лишил себя всего этого.
Кристиан поник. Все его надежды на нахождение Джорджа и обретения семейной жизни пошли под откос. Если бы он знал, когда просовывал голову в петлю, о том, что лет через четырнадцать он так будет нужен детям своей лучшей подруги, то он бы не совершил такую ошибку.
— Я все понимаю, — Паула погладила его по плечу, — Порой, мне бы тоже хотелось такого. Меня отправляют то к матери, то к отцу на проживание, и мне бывает тоскливо от того, как они холодны ко всему происходящему, в том числе и друг к другу. Мне правда жаль, что так вышло, но не все потеряно.
— Почему мама выбрала его? — настроение приятеля сменилось, — Чем она вообще думала?! Августина говорила, что отец с детства был дерьмом, так что же она нашла в нем такого, чтобы лечь с ним в одну постель и делать детей?!
— Кристиан, успокойся.
— Нет! Я не понимаю, просто не понимаю. Она была красивой, могла бы найти любого другого мужчину, хоть того же Джорджа, но нет.
— Не думаю, что твоя мать была настолько глупой. Значит, была причина. Может, она видела во всех только хорошее?
— Это и есть глупость. Ладно, черт с ним, уже поздно, скоро зайдут проверить, спят ли все.
— Ну ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Они направились в свои спальни, в которых все уже выключили свет. Кристиан поднялся по лестнице на свое место, кратко взглянув на кровать ниже, некогда принадлежавшую Фелипо. Скоро будет ровно двадцать один день после его смерти — это означает, что его душа окончательно попадет в Другую жизнь и станет цветком, ну, или он переродится как нечто иное в другой вселенной, если повезёт. Все решили собрать все, что осталось от бывшего одноклассника и прикрепить на стену возле подушки. Там были различные письма — большие и совсем короткие, безделушки, связанные с ним, а так же несколько фотографий, которые прикрепил Алфорд чуть ли не в последний момент. Признаться, на всех Фелипо улыбался, значит, был действительно счастлив быть его слугой, но это не изменяло того факта, что МакАлистер пытался убить его сестру.
Он переоделся в пижаму и прыгнул под одеяло, накрывшись с головой. В руке у него был кусок тетрадного листа — последнего в той самой тетради, ручка, учебник, на котором он собрался писать, и палочка, чтобы создать немного света.
Кристиан понятия не имел, сработает ли это, и станет ли это его ошибкой. Ему просто хотелось сделать это.
Зажгя маленький безопасный огонек, он начал писать — быстро, почти не раздумывая, на эмоциях. В итоге вышло:
«Лучше бы Сильвия выбрала другого, нежели такой гнойный кусок, как ты! Надеюсь, ты сдохнешь.»
Он свернул его в четыре раза и вызвал мависа, который стабильно был красным.
— Отошли это Атилиусу Картеру, — сказал он, вручив ему бумажку. Мавис взял его в клюв и полетел с ним сквозь одеяло.
Кристиану было не так страшно, потому что план был почти провален. Во-первых, чем больше информации знает мавис, тем больше вероятность, что он доставит письмо. Об отце он знал лишь имя, фамилию и внешность в молодости, а местонахождение было неизвестно. Во-вторых, преступники могут выдать себя рассылками или принятием писем, поэтому многие как-то блокируют заклинание Комью и не выходят на связь.
Если же все выйдет, то отец сильно удивится. Да и сделать в ответ ничего не сможет. Вообще, если бы он и смог ответить, что бы это было? Гневные тирады, оправдания, что-то непонятное и загадочное? В любом случае, это станет известно лишь утром, а сейчас надо выспаться.
Утром Кристиан обнаружил письмо на своей кровати, которое заметно примялось. Оно было запечатано в конверт из крафтовой бумаги и склеено темно-синей восковой печатью — все по-красивому. Такие письма обычно слали кто-то очень серьёзные или богатые.
Печать была невнятной, да и Кристиан её не разглядывал. Он разорвал бумагу и достал оттуда бумагу:
«Все мы рано или поздно умрем, Кристиан, а пока тебе следует заткнуться, чтобы я не наказал тебе сильнее».
Такого желания выругаться у него ещё не было никогда. А сейчас он, впервые за столько лет, решил подать о себе знак и наказать его!
Он решил не писать никакого ответа, лишь в уме проклял его несколько раз и послал куда подальше. Сейчас у него другая цель — переодеться и встретить сестру, которую сегодня выписали. А как отец решил его «проучить» не имело значения. Вообще, лучше пока никому не знать о том, что он с ним общался.
Он начал одеваться в не самом лучшем настроении. Единственной радостью было то, что сестра приезжает и ничего более.
